"
Инициативы Тигипко и Колесникова по зарплатам в конвертах: разорение, безработица, тенизация
Недавно Сергей Тигипко обрадовал нас проектом закона о легализации зарплат. Тигипко обещает увеличить таким образом фонд заработной платы на 60–70 млрд. гривен. Тигипко считает зарплату в конвертах бедствием, которое приводит к дефициту Пенсионного фонда. Он сообщает, что новый закон позволит увеличить поступления в Пенсионный фонд на 20–25%. Сергея Тигипко поддержал Борис Колесников, который объяснил, что необходимо привлекать к уголовной ответственности руководителей тех предприятий, которые выплачивают зарплату «в конвертах».
Учитывая масштаб явления (в конвертах выплачивается 120 млрд грн), можно говорить фактически о введении под угрозой уголовного преследования налога, от которого ранее уклонялись всеми возможными способами.
О чем идет речь
Рынок не есть выдумки экономистов, рынок не есть какая-то умозрительная «модель» или какие-то благие пожелания о том, «как должно быть». Рынок есть общественное явление, порождаемое взаимодействием людей, он есть везде и всегда, не зависимо от того, знают ли о нем его участники и независимо от того, как они к нему относятся. И именно рынок диктует цены, в том числе и на труд. Даже в СССР, где формально «рыночные отношения» преследовались в уголовном порядке, рынок действовал. Те, кто помнит это время, должны также помнить о том, как разного рода начальники, связанные по рукам и ногам тарифной сеткой заработной платы, боролись между собой за лучших специалистов. В ход шли самые разные уловки, использовались все возможности, которые можно было найти в СССР. Например, хорошего специалиста могли заманить «переводом» в столицу. При той же зарплате сам факт жизни в столице в условиях СССР делал человека значительно богаче.
То есть, всегда и везде цена труда является результатом взаимодействия покупателей и продавцов на рынке.
Для предпринимателя труд является ресурсом. Для того, чтобы получить прибыль, ему нужно уникальным образом совместить между собой разные ресурсы, включая применение труда такой и вот такой квалификации. Заработная плата — это цена труда. Поэтому, налог на фонд зарплаты предприятия — это налог на труд, налог на ресурсы.
Здесь я сделаю простой вывод, который достаточно полно определяет происходящее, а в последующем тексте мы просто уточним некоторые важные детали и обстоятельства. Итак, речь идет о налоге на труд, это налог на использование ресурсов, как налог на воду, газ, лес или еще что-то в таком духе. Когда правительство (не будем сейчас касаться разумности такого подхода) устанавливает налоги такого сорта, оно всегда делает это из желания сократить использование этого ресурса за счет увеличения его цены.
То есть, очевидно, в нашем случае, правительство преследует цель сократить использованием труда, то есть, оно полагает, что мы не должны работать (и, соответственно, зарабатывать). Нужно сказать, что правительство добивается своей цели, но предприниматели полагают, что труд все-таки необходимо использовать (и оплачивать) и всячески стараются не платить налог на этот ресурс, чтобы сделать его цену доступной.
Я хочу подчеркнуть, что правительство может провозглашать какие угодно намерения своей политики — в нашем случае — наполнение Пенсионного фонда. Но налог на ресурс приводит только к сокращению использования ресурса и ни к чему больше. То, что последствия правительственных мер, так сказать, по определению не совпадают с его намерениями, является исключительно проблемой правительства.
Некоторые заблуждения
Прежде чем говорить о последствиях, к которым может привести реализация намерений правительства, нам придется уделить достаточно места различным заблуждениям, существующим в этой области.
«Общественное мнение», активно поддерживаемое популистскими политиками, считает, что предприниматель, не платящий налог на труд, таким образом «экономит» деньги. Это наивное марксистское заблуждение, в котором перепутаны причины и следствия. Основной источник информации для предпринимателя — это прошлые цены на товары и услуги хоть как-то связанные с его бизнесом. На их основании он строит прогнозы о возможных будущих ценах на свои услуги. И именно это мнение о будущих ценах (которое, конечно, может быть верным или неверным) и является единственным источником его деятельности. Именно представление о будущей цене его продукта определяет те издержки, на которые он готов пойти, включая цены покупаемых им ресурсов и труда.
То есть, если предприниматель уклоняется от налога на труд, то это означает, что он не сможет продать свой товар по более высокой цене. Если бы он был вынужден покупать труд по более высокой цене, включающей налог на труд, то он бы вообще не стал вести бизнес
.
Вторым распространенным заблуждением является явно или неявно подразумеваемая возможность «автоматического» учета разного рода издержек. Наши люди традиционно плохо дружат со временем и потому им кажется, что увеличение какого-нибудь налога может быть «автоматически» учтено предпринимателем путем сокращения издержек «на такую же сумму». Это, конечно, не так, а в оплате труда это совершенно не так.
Дело в том, что зарплату, как персональную долю прибыли от проданной продукции, получают только в кооперативах. В этой форме предприятия функции предпринимателя, капиталиста и работника объединены в участниках кооператива. Однако, во всех остальных случаях (и их подавляющее большинство) эти функции разделены, то есть, предприятие с момента основания некоторое время потребляет инвестиции и прибыль уходит на их возврат. Однако, все это время работники получают зарплату, которая, фактически платится авансом, исходя из перспектив будущей прибыли и такое положение дел сохраняется все время существования предприятия. Такова специфика оплаты труда в современной экономике — труд всегда оплачивается авансом как часть прибыли еще не проданной и не произведенной продукции.
Теперь, если государство наносит удар по издержкам предпринимателя сегодня, то предпринимателю будет необходимо внести корректировки в свои расчеты уже сейчас, ибо он платит зарплату исходя из мнения о ценах на его продукцию, которые будут завтра. Это означает, что степень неопределенности здесь очень высока и предприниматели, стремясь подстраховаться, будут предпринимать меры, далеко выходящие за рамки любого мыслимого «автоматического» решения. То есть, там, где нам кажется, что дело может обойтись сокращением одного-двух «ненужных» работников, оно почти всегда заканчивается закрытием целых направлений, разрывом контрактов и уходом в «тень».
У нас и у них
Третьим нонсенсом являются сравнения ставок налогов на труд в «развитых» странах и в Украине. Источником недоразумения, которое заставляет неглупых людей всерьез обсуждать эту тему, является кажущееся «постоянство» воздействия налога. 40% от фонда зарплаты представляются в виде неизменного фактора, который воздействует одинаково. Дескать, какая разница, от каких денег платить 40%, это, мол, все те же 40%. Однако 40% от зарплаты в гривнах и 40% от зарплаты в евро это совсем разные налоги, так как покупательная способность евро выше, чем гривны. То есть, отдав 40% в евро, я еще могу что-то купить, а в гривнах — уже ничего.
Европейцы могут позволить платить 40% так как они живут в богатых странах. В плодотворную эпоху капитализма они накопили много богатства самого разного вида. Возможность платить 40% возникает как раз от наличия этого богатства (в том числе и в виде относительно меньшей коррупции и т. п.). Другое дело, что с такими налогами они сейчас просто проедают этот капитал, но это, как говорится, их проблемы.
Кроме того, в рассуждениях, сравнивающих «у нас и у них» опять не учитывается время. Сегодня я смогу заплатить 40%, а завтра — нет. Непредсказуемость нашего государства и коррупция заставляет создавать резервы и работать с «запасом прочности», далеко выходящим за любые «разумные» рамки. Планирование в такой ситуации предполагает, что лучше заранее избежать всех возможных издержек, если есть такая возможность. В «развитых» странах эти риски на порядок меньше.
Вообще говоря, предприниматели стараются минимизировать риски, порождаемые нашим государством, всеми доступными способами, но налог на фонд зарплаты является в этом деле наилучшим способом минимизации, потому, что здесь нужно договариваться не с государством, а с работником и этот договор — в интересах обеих сторон.
Последствия
Для начала заметим, что намерения правительства создают выгоду определенной категории людей. Бенифициарами, как сейчас принято говорить, от внедрения планируемых новшеств станут те предприятия, которые и дальше смогут платить зарплату в конвертах. Они получат лучших работников по той же или даже более низкой цене.
Остальные последствия очевидны. Как мы уже сказали, налог на ресурс приводит к сокращению его использования, то есть, к безработице. В этом деле в мире накоплен большой опыт. В частности, в течение всей депрессии администрация Рузвельта постоянно принимала решения в области «регулирования» трудовых отношений, которые, в итоге, закончились введением в 1938 году минимальной заработной платы. Сейчас экономисты активно исследуют последствия, к которым приводили эти решения. Общая картина ясна, но вот конкретные данные еще устанавливаются. Мне попались цифры о последствии мер регулирования зарплаты, предпринятых в 1933 году, в результате которых без работы осталось полмиллиона человек. В основном, это была чернокожая молодежь. Предпринимателям была не по карману навязанная правительством цена ее труда.
Первыми от регулирования цены труда страдает молодежь и низкоквалифицированные работники. Эти категории граждан наилучшим образом подходят для того, чтобы пополнить ряды преступников и это второе следствие задумок правительства.
Понятно, что не все предприятия смогут повысить цену своей продукции и вынуждены будут закрыть дела или уйти в тень и это третье и четвертое следствие. Те, кто останется, как на «свету», так и в «тени» будет подвергаться повышенному коррупционному давлению и это пятое следствие.
Замкнутый круг
Но, может быть, скажут нам, эти жертвы необходимы ради святого дела наполнения Пенсионного фонда? Конечно, нет. Вернемся к тому, о чем говорилось в начале заметки — средство, к которому прибегает правительство, что называется, вообще не из той оперы. Если правительству нужно что-то там «наполнить», то есть только один адекватный путь — налогообложение доходов частных лиц. То есть, отнимать у этих лиц деньги, чтобы что-то там себе наполнять. Это, конечно, вносит искажения в экономику, но, все-таки, не такие, когда вместе с отбором денег попутно искажаются цены ресурсов.
Заметим еще одно. Как мы уже сказали, предприниматели не платят налог на фонд зарплаты не потому, что хотят сэкономить, а потому, что не могут покупать услуги работников по такой цене. Точнее говоря, уклонение от этого налога позволяет им нанимать рабочих и вообще что-то производить. Таким образом, первичным в нашей проблеме фактором является ценообразование на рынке труда. Думаю, очевидно, что никакими угрозами уголовного преследования невозможно повлиять на то обстоятельство, что цена определяется взаимодействием покупателей и продавцов, что означает, что и те и другие приложат все усилия для того, чтобы устранить обстоятельство, которое вынуждает покупателя платить больше, чем достается продавцу.
И последнее. Мы видим, что на самом деле правительство не предпринимает ничего для выхода из ситуации с «наполнением Пенсионного фонда». В стране существовал замкнутый круг, когда Пенсионный фонд наполняется из налогов на фонд зарплаты и этот налог таков, что предприятия не могут его платить. Вместо того, чтобы искать выход из этого круга, меры, планируемые правительством, направлены на то, чтобы мы и дальше ходили по нему, только теперь под угрозой уголовного преследования. Учитывая неизбежные последствия в виде разорения, безработицы и т. п. можно сказать, что поступления в злополучный Пенсионный фонд от этого только сократятся.
Почему так происходит?
История с инициативами Тигипко — лучшая иллюстрация того, что деятельность государства направляется не решением тех или иных задач, а отчетностью.
Скорее всего, грозные меры, планируемые Кабинетом, не будут приняты. Но даже если их примут, я уверен, что в недалеком будущем предприятия найдут способ борьбы с ними. Регулирование реальности изначально обречено. Желание, например, «заставить платить» бензотрейдеров привело к появлению на наших заправках «именных» бензинов, которые как бы не считаются 95-м. Желание посадить в тюрьму за зарплаты в конвертах приведет к своим предпринимательским решениям. Возможно, даже к возрождению института зиц-председателей. Ильф и Петров ничего не выдумали. Зиц-председатель — реально действовавший институт в Германии и, затем, в России вызванный «строгостью» законодательства.
В общем, выход (разумеется, с огромными потерями для общества) будет найден. Но это займет время. И пока предприниматели будут искать решение, Тигипко получит возможность радостно рапортовать об увеличении надоев, так как столь необходимые для отчетности проценты действительно некоторое время будут расти. То, что они резко упадут, когда предпринимательское решение будет найдено, для Тигипко, Колесникова и любого другого чиновника уже не имеет значения.
Кто у кого украл
И последнее в нашей теме. Не могу оставить без внимания широко цитируемую фразу Колесникова: «Если сегодня кто-то в метро залез в карман и украл 150 гривень, его судят и дают реальные сроки, а когда предприниматель платит тысячу долларов в конверте, он залазит в карман на 300 долларов пенсионерам и на 170 долларов — учителям и врачам. Так что, за это не нужно привлекать к ответственности? Масштабы ведь несопоставимы».
Беда в том, что многие люди действительно так рассуждают. Однако, им не приходит в голову подумать над тем, кто у кого на самом деле украл. Предприниматель ничего не обещал пенсионерам, учителям и врачам, он не брал перед ними никаких обязательств. Более того, он и с государством никогда ни о чем таком не договаривался. Он не обещал ему, что отдаст 300 долларов пенсионерам и 170 — врачам и учителям. Не было такого. Это государство так само решило, никого об этом не спрашивая. Поэтому никакого «залазит в карман» здесь нет. Я уже не говорю о том, что государство все устроило таким образом, что врачи и учителя почему-то получают деньги не от потребителя их услуг, а от самого государства.
Реальность выглядит так: одни люди под угрозой применения насилия отбирают деньги у других людей. То, что они мотивируют это выдуманной ими самими необходимостью платить «врачам и учителям» и тот факт, что кое-что из отобранного действительно перепадает этим самым врачам и учителям, ничего не меняет в квалификации этого увлекательного процесса. Это процесс повсеместно квалифицируется уголовным правом как разбой. Ну, а так называемая теневая деятельность — это просто защита от разбоя.
"
(ссылка устарела)
